7 мая 2024

Как в Зарайске отмечали Пасху?

«Наконец, бьет 8 или 9 часов. Нас посылают спать, но разве уснешь перед пасхальной утреней; мы и не спали… Скоро начался и благовест к утрени, и мы идем в церковь: отец впереди с куличем и пасхой в белых салфетках для освящения, мы все за ним. Входим в кремль. Вокруг собора костры из дегтярных бочек, а купол весь в огнях из разноцветных бумажных фонарей. От этого не только собор, а и весь кремль кажется ярко освещенным. Входим в собор. Там уже множество народа и все прибывают новые и новые толпы. Собор внутри освещен еще ярче: горят и громадные люстры под сводами и множество подсвечников, а на левой стороне длинные столы, покрытые белоснежными простынями, а на них множество куличей и пacoх сaмых разнообразных форм, величин и цветов, a около каждой пасхи по несколько ярких окрашенных яиц. В каждую пасху и кулич обязательно воткнуто по восковой свече. Это все пасхи из самых богатых и аристократических домов, принесенных для освящения. У нас положительно глаза разбегаются при взгляде на них одна пасха хороша, а другая лучше, а третья еще лучше и т.д.

В соборе тепло и люди стоят без верхнего платья. Все в самых нарядных костюмах: дамы в богатых белых платьях, офицеры в мундирах с блестящих золотыми эполетами и при саблях, чиновники также в мундирах со шпагами, купцы в черных сюртуках и крахмальных сорочках…

Яркое освещение церкви (весь иконостас кроме свечей усеян разноцветными лампадами), веселое пение с постепенным припевом «Христос воскресе», оживленные лица молящихся, стоящих со свечами в руках, – все это как-то особенно бодряще и радостно действует на душу… А тут постоянная перемена духовенством риз и новое каждение церкви при каждой новой песне канона, причем священник поминутно повторяет «Христос воскресе», а в ответ слышит: «Воистину воскресе!».

Затем христосование. Священники в руки берут кресты, отец – Евангелие, а псаломщики иконы, и все сначала христосуются между собою в алтаре, а богомольцы подходят к ним христосоваться. Я же с небольшой корзиной руках стою позади отца и собираю в нее яйца, которые дают ему при христосовании…

После этого наше внимание начинает притупляться. С некоторым вниманием выслушиваем лишь Евангелие в обедню, которое отец читает по-славянски. Протоиерей по-русски, один священник по-латыни, другой по-гречески. Но уже после этого глаза начинают слипаться, временами мы стоя задремываем и с трудом достаиваем до конца обедни, после которой тем же порядком идем домой, несем с собой освященные кулич и пасху, дома христосуемся с матерью и между собою, и у нас начинается разговенье. Все садимся за стол и сначала съедаем по куску кулича и пасхи, по ломтику запеченного окорока, а затем начинается чаепитие. Но ночь совсем еще не прошла, заря лишь занимается, и мы все укладываемся спать.

Но этот сон хотя и крепок, но не долог…»

М.А. Зорин (1870-1952), рукопись «Книга бытия моего»